cristopho: februarie 2011

Было это дело в славно-блядском городе N, где я работал финансовым директором на одном из водочных предприятий. Сами понимаете бухла там не меряно и никто его не считал. Вот и попивали мы водочку, отписанную на рекламные акции. Делалось это просто, коммерсы приходили к директору и говорили, что им для продвижения продукта необходимо раздать шесть ящиков водки самым лучшим покупателям. Директор, отписывал, а до покупателей доходило в лучшем случае половина. Остальное оседало в наших заводских унитазах. Но я, в общем, не о том, как жрать халявную водяру, а том, что покупатели иногда и нас, производителей, баловали всякой хуйней, в основном связанной с алкоголем, зачем не понятно, ведь этого добра у нас хватало.
Начнем с начала, в тот летний день, я как всегда в обеденный перерыв пошел подкрепиться в местный кабак, типа ресторан, который держали хачики. Ввиду того, что вчера на рекламные цели была отписана водка, то некоторая ее часть еще мучила меня. В меню был борщ, люля-кебаб, нарезка салатная, лаваш и зелень. При какой пизде в хачевской харчевне был украинский борщ я так и не понял, но сгубил меня не он, а люля-кебаб. Вместо десерта я заказал себе банку «Козела» и совместно с сигареткой ее употребил.

Вернувшись обратно в офис, я принялся за работу, то есть начал внимательно изучать свой монитор. Работать не хотелось, да и особой напряженки не было. Попиздел о жизни со своими тетками, пошлялся по цехам, не дал денег коммерсам, с которыми вчера жрал водку и с нетерпением поглядывал на часы.
Настроение мне испортил Дима, который неожиданно приперся в контору без звонка и начал требовать откат за купленную водку. Выдавать деньги из кассы для меня как серпом по яйцам, я долго держал оборону и всячески отбрыкивался от него, то прикидывался дурачком, то бедным и несчастным, то, просто тупо не мигая, на смотрел на него. Дима орал, просил, клял, проклинал, молил, говорил как мужик с мужиком, настаивал, вымаливал на протяжении часа свой откат. И я сдался. Дима, расплывшись в широкой улыбке, пообещал магарыч, получил бабло и свалил.

Через час, когда я уже совсем забыл про него, он заявился с пятилитровой канистрой живого не фильтрованного пива. Поставил ее в уголок с ехидной улыбочкой и удалился без слов. Ну что, делать нечего, придется пить. Кое-кто из коммерсов метнулся за рыбой и в шесть часов мы уселись на офисные столы, дабы выпить пива с рыбой и попиздеть о жизни. Укатав пять литров Диминого пива было принято решение сходить еще. Сходили. В общей сложность я выпил 2,5 литра пива и почувствовал некоторое недомогание.
Меня бросало то в жар, то в холод, в голове гудело, обливаясь потом, я понял, что мне настал пиздец. Все пьяные разговоры шли мимо, сидя, как китайский болванчик, я прислушивался к своему организму. Тем временем коммерсы достали из тайника свою водку и веселье пошло полным ходом.
У меня никогда не было отравления, поэтому симптомов его я не знал и, как всегда положившись на авось, думал, что сейчас все пройдет, но, сука, ничего не проходило, только новая волна дрожи накатывала и накатывала на меня. Сходил умылся, долго и пристально вглядывался в свое лицо пытаясь найти ответ, но отражение тупо смотрело на меня не мигая веками, мне было лет 70. Вернулся к столу и обнаружил на нем две бутылки коньяка и шоколадку, коммерсы напиздившись висели на своих телефонах и с кем-то громко общались, по-моему, с покупателями.
Сил сидеть и стоять, а тем более пить у меня не было, поэтому я потихонечку начал собираться. Это было замечено, меня начали хватать, обнимать, целовать, удерживать, я как тряпичная кукла трепался у них в руках и пытался вырваться. Платой выхода из этого места было объявлено 100 грамм коньяка, все мои объяснения не принимались. Хуле, пришлось выпить.
На выходе охранник спросил: «Там еще долго?». «Хуй его знает», - ответил я. Выйдя на улицу, вдохнув свежий волжский воздух и затянувшись сигаретой, я сел в машину, поехал домой. По пути купил бутылку минеральной воды и сигареты.
Дома есть не хотелось, попив чаю и выглушив полтора литра минералки, раздевшись, я улегся на кровать. Поворочавшись, часок и смяв простынь, понял, что мне что-то усиленно давит на нижний клапан. Пришлось тащиться в гальюн. В гальюне началась кульминация сегодняшнего дня.

Войдя в толчок, на ходу снимая трусы, и увидев унитаз, я понял, что у меня не только сильно давит снизу, но и усиленно рвется сверху. Быстро оценив давление в разных отверстиях пришел к выводу, что изо рта у меня прям сейчас хлестанет, а жопа может подождать. Как я ошибался. Встав на четыре точки я начал блевать в унитаз на второй рвотной судорге одновременно со струей из головы моя филейная часть выпустила второй гейзер. И тут понеслось. Я блевал одновременно из двух дыр, при этом пытался унять одно из них, дабы огонь велся более прицельно и скоординировано. Но это приводило только к большему напору, разбрызгивая и распыляя струи по всему толчку, а он был совмещен с ванной, я шмалял из своих орудий в разные стороны уже без целенаведения.
Так как с обеда до артподготовки я выпил более пяти литров жидкости, то порох в пороховницах не заканчивался и разноцветный фейверк окрашивал толчок в разные цвета. Сжимаясь и разжимаясь как пружина я блевал и поносил упругими струями, слезы лились ручьями по моему лицу. Через некоторое время руки и ноги начали разъезжаться по кафелю от блевоты и говна, которые являлись смазкой. Левая нога предательски поползла вправо, и я завалился на левый бок в собственное говно и блевоту.
От осознания того, что я лежу в этой хуйне мне стало плохо, единственное что утешало – лежу в своем. Сделав последний аккорд орудия смолкли. Полежав некоторое время и успокоившись, я принялся подниматься, делал я это долго и методично, но на последнем рывке не удержался и упал обратно на пол, завалившись на спину, подниматься начал через правый бок, и теперь весь я уже был в собственном блевонтине.
Поднявшись, я ухватился за батарею, так как ноги разъезжались в разные стороны, и начал осматривать последствия своего нашествия, весь толчок был заблеван и обосран. Кое-где снаряды рвались даже на уровне метра от пола, что только удивляло меня и внушало страх в способности человеческого организма.

Постояв минутку в ахуетвании от дела рук собственных, я поперся на цыпочках в коридор за сигаретой, закурив, вернулся в ванную, сел голой жопой на заблеванный унитаз и с философским спокойствием начал детально все обозревать. Одной из струй под ванной сбило пачку стирального порошка, придется корячиться и лезть туда с тряпочкой, вытирая в труднодоступных местах. Ебана в рот, как после атомной войны, но что делать придется все убирать. И чем скорее, тем лучше, так как блевотно-поносная корка на моей коже начала остывать, отчего мурашки бегали по всему телу. Пидарасил толчок долго, около двух часов, за это время успел детально изучить, что у меня переварилось, а что нет. Пришел к выводу, что пищу, которую я поглощаю необходимо более тщательно разжевывать. К концу уборочных работ блевотно-поносная корка успела окончательно засохнуть, что придавало мне дискомфорт при наклонах и поворотах.
Отмывался также очень долго, вымывая и вычесывая все что осталось или могло остаться, постоянно проталкивая пальчиком в канализацию куски блевоты, которые не могли самостоятельно пройти сквозь решетку ванны.
До сих пор в догадках, что меня подкосило, на Диму пенять не хочу, ведь коммерсы тоже пили, и с ними ничего не случилось. Остается хачевский ресторан и люля-кебаб. На следующее утро я был как огурчик, а коммерсы воплощали собой картину «утро в китайской деревне». Друзья мои: разжевывайте, разжевывайте, жить и блевать станет легче.

© Goodman